Ничего не собираюсь пересказывать. Для тех, кто не знал, скажу только, что 2-го июня 1962-го в бывшей столице Донского Казачества, в городе Новочеркасске, была при подлейших обстоятельствах расстреляна мирная демонстрация рабочих электровозостроительного завода (НЭВЗа). Мне тогда было 12 лет, и многочисленные известия о тех событиях, тогда меня глубоко потрясли и оставили шрам в душе на всю жизнь. Но я не об этом. В разные годы я был знаком с двумя участниками тех новочеркасских событий: Жорка был тогда офицером КГБ и во время заварухи околачивался среди рабочих, переодевшись в рабочую одежонку, подстрекал их на выступления против советской власти и между делом – фотографировал. После всего этого людей опознавали по фоткам и давали всем опознанным бешеные сроки. Этот же самый Жорка был среди тех, кто потом тайно увозил из города трупы и тайно хоронил их в чужих могилах – вдали от Новочеркасска. А Юрка был простым солдатом в МВД. Жорка, кстати, тогда не стрелял в людей и никого не убил, а Юрка стрелял и убивал. По его словам, он видел, как после его автоматной очереди упали пятеро человек (это было не в сквере возле бывшего атаманского дворца, а на одной из улиц города). И Жорка, и Юрка всегда считали новочеркасских демонстрантов мразью. Оба думали так до самой своей смерти и считали, что поступали тогда правильно. Что поразительно: обоим я за всё время знакомства с ними не высказал ни единого слова одобрения или неодобрения по поводу их жизненных поступков, но оба во мне почему-то души не чаяли, очень доверяли мне и часами рассказывали про свои непутёвые жизни, словно бы каясь в чём-то. На самом деле, ни один, ни другой не жалели о своём участии в тех событиях и нисколько не стыдились их. Их покаяние состояло в чём-то другом. Жорка не дослужил в КГБ до пенсии, и его выгнали оттуда за пьянство. Работал простым рабочим, воровал дрался, скандалил, занимался склоками, а по ночам посыпался и орал от ужаса, опасаясь, что за ним кто-то придёт и что-то ему припомнит. А Юрка всю жизнь работал на очень тяжёлой работе и зарабатывал честным трудом очень большие по тем временам деньги. Но потом спился, не смог больше работать на той работе, и жена с дочерью выгнали его самым зверским образом из дома. И лишь вмешательство сына спасло его от бомжовского образа жизни. Оба в последние годы своих жизней выглядели как бомжи: оба посинели, опухли, покрылись какими-то пятнами, и на них просто страшно было смотреть. Оба так и не поняли, с чем были связаны их жизненные катастрофы. А я знал, но не говорил: это им было за Новочеркасск! Я правильно делал, что не говорил: есть такие вещи, которые человек обязан понимать сам, а не по подсказке.
|