Призвали меня в Сычёвке – это такое местечко в Смоленской области. Оттуда нас повели в Смоленск. А в Смоленске нас принял молодой лейтенант по фамилии Сахибгареев. Это был очень высокий, белобрысый, абсолютно нордический татарин. К сожалению, я не запомнил его имени и отчества – они у него были труднопроизносимыми, о чём сейчас очень жалею. Искал данных о нём в Интернете, но ничего не нашёл, хотя сама фамилия постоянно мелькает. Так вот, он повёз нас на поезде из Смоленска в Москву, а после пересадки в Москве мы поехали в Уфу, где я и прослужил два года. Был я рядовым, и даже до ефрейтора не дотянул. Отец был офицером, дед и прадед офицерами, а я – солдатом. С этим Сахибгареевым я потом некоторое время был на учебке – в палаточном лагере в предгорьях Урала. Он меня сразу резко выделил и сказал, что сделает меня комсоргом полка. Я страшно удивился: – Я же не комсомолец! А он рассмеялся и говорит: – Да это пустяки. Сделаем комсомольцем! Он уверял меня, что я справлюсь с этою работою, и там, вообще-то, и делать нечего… У него было потрясающее чувство юмора: советскую власть он глубоко презирал, и это все видели, но на политзанятиях говорил все нужные слова и требовал ото всех чёткого знания про Ленина, партию и про всякое такое. То, что я относился к советской власти плохо, – он прекрасно понимал, но его поражали мои познания во всех областях, кроме, конечно, военной. И потом судьба нас разбросала, и я тогда был этому очень рад, потому что становиться комсоргом полка мне ужасно не хотелось. Но сейчас я вспоминаю о нём: это был самый лучший офицер, которого я видел за время службы. Абсолютно порядочный, очень умный, с чувством юмора – он мне очень напоминал моего отца. За время службы меня выделяли все офицеры – и в роте, и в полку, и на гауптвахте. Я был плохим солдатом и время от времени вытворял всякие безобразия, но мне всегда всё сходило с рук – всегда находился кто-то, кто за меня заступался. Однажды к нам в роту приехал генерал – наш командир дивизии! – и устроил мне разнос за моё разгильдяйство. Строго говоря, меня тогда можно было отдать под трибунал за то, как я относился к службе. Я отвечал генералу весело и довольно дерзко, но присутствующий тут же командир полка заступился за меня, и мне ничего было. Я тогда удивился: почему мне всё сошло с рук? И уже много лет спустя понял простую вещь: они оба были с Западной Украины. Потом был ещё один эпизод, и тогда в штабе полка открыто заговорили о том, что меня пора бы уже и сажать. Но командир полка опять заступился за меня, и мне тогда свои люди передали, что он сказал обо мне: он сказал, чтобы меня оставили в покое, потому что ему очень уж нравится моя фамилия. Этого полковника я как раз-таки нашёл в Интернете. Он дослужился до генерала и сейчас ещё жив, хотя и очень стар. Но генерал он не российский, а узбекский. Так получилось, что его ещё при советской власти перевели сначала в Казахстан, а потом в Узбекистан, где он и вышел на пенсию и где живёт по сей день. Дай бог, ему, конечно, ещё долгих лет жизни, но все мои самые лучшие воспоминания относятся всё же офицеру Сахибгарееву.
|