Просто она не для всех, а лишь для тех, кто сможет и имеет склонность к такому образу мыслей и поведения. Я не думаю, что эта модель применима к государству (хотя – кто знает!). К отдельному человеку её также невозможно применить полностью – только частично. По-настоящему она применима только к группе людей, объединившихся для выполнения какой-то долговременной и благородной задачи. Для партии, для клана, для какого-то сообщества. Итак, существует атомная подводная лодка (АПЛ). Стóит она столько же, сколько город с населением в несколько сот тысяч человек и со всеми потрохами, что есть в этом городе. Золото – мусор по сравнению с нею. Она дороже. Лодкой командует командир – непременно незаурядная личность. Мыслитель, сверхчеловек в самом прямом смысле слова. Экипаж – такого же сорта. Подбор в такие экипажи при советской власти был жесточайшим. Брали лучших из лучших. Ошибки случались, но они завершались плачевно: один неполноценный человек (даже и простой матрос) мог погубить всех – такие случаи были реально. В советской армии было как: равняйсь-смирно-кругом-бегом-ползком! Здесь не так: матрос называет офицера по имени-отчеству, а не по званию – так было принято. Всё вежливо, культурно, обстановка – интеллектуальная. Идеальная чистота. Перед отплытием – жесточайшая дезинфекция. Войти можно только в чистой обуви и в чистой одежде. Каждый член экипажа получает на сутки комплект: две простыни, наволочку, полотенце, пару носок, майку и трусы. Всё это новое и одноразовое. Оно не стирается – через сутки всё выбрасывается. Питание – хорошее. Красное вино – входит в рацион. Каждый знает своё место. Есть много помещений, куда заходить могут только те, кто отмечен в списке. Остальные никогда не заходят туда и не знают, что там. АПЛ делится на отсеки. Если затопит один, то другие не пострадают. Первый и последний отсеки имеют по одной двери – в отсек соседний. Все остальные – по две. В отсек предыдущий и последующий. Дверь круглая, она находится на средней палубе, и открывается она только в случае надобности. Пролез – закрыл за собою, оставлять нельзя. В случае беды – все отсеки закрываются. Каждый должен оставаться в своём отсеке, и покидать его без приказания командира – нельзя. Инструкция предусматривает: борись за спасение отсека до последнего дыхания. Если надо – умри. В случае пожара, затопления или взрыва – пострадавшие люди отсекаются от основного экипажа. Даже, если они просят о помощи и стучат в дверь, – им не открывают, и они там погибают. Смысл таков: пусть лучше погибнет часть, но большинство останется в живых. Был эпизод, когда во время затопления отсека мичман открыл круглую дверь и крикнул в сухой отсек: "Нас топит!" Время ещё было, и он мог спокойно перелезть в сухой отсек и остаться в нём, закрыв за собою дверь, чтобы вода не перетекла сюда. Но он этого не сделал: вернулся в затопляемый и умер там вместе со всеми. Как и положено по Уставу! Всего на затопление его отсека ушло три с половиной минуты. Предусмотрены спасательные и дыхательные средства. Их носят при себе или держат поблизости. Считается, что беда может произойти в любую минуту. Сегодня показывали тренировки на балтийском флоте. Моряк говорит: выйти из торпедного аппарата – совсем не трудно. Это так и есть. При условии, что всё так же хорошо, как на учениях. Но бывает и так, что торпедный аппарат перед выходом из него людей не наполнен бортовою водой, как то и положено, а наполнен воздухом. Открывается внешняя крышка, и к трём-четырём человекам, лежащим в водолазном снаряжении с опущенными лицами и выставленными вперёд локтями, врывается под страшным давлением и с ужасающим рёвом забортная вода. Люди переживают удар такой силы (моральный и физический), что от одного только этого можно умереть на месте. И примерно так же обстоит дело и при других выходах с помощью других приспособлений. Я беседовал с людьми, которые были в той же ситуации, что и «Курск», но остались живыми – такие редкие случаи были. Это шок на всю жизнь – такое только услышать. АПЛ – это очень страшно. Полёт в космос не сопоставим по сложности с тем, что бывает у атомных подводников. Они всё это прекрасно знают. Большинство морских офицеров пошли на АПЛ совершенно сознательно. Напоминаю: это сверхлюди, в прямом смысле слова. И вот такой экипаж плывёт по враждебному океану и имеет определённое задание. Время от времени АПЛ поднимается на перископную глубину, выдвигает антенну и выходит на связь с кем-то. А потом скрывается. Всё, что видно в перископ, автоматически считается целью. Свой ли корабль или чужой – всё цель. Цель номер один, номер два и т.д. Одна такая АПЛ может повлиять на судьбы миллионов людей, внести изменения в ход истории. На экипаже – колоссальная ответственность. Люди понимают, кто они и зачем там оказались. Все подводники прекрасно знают, что в Мировом океане есть неопознанные подводные объекты, которые ведут себя, как правило, отстранённо, и не вступают в контакт с людьми. Это подводные лодки, обладающие немыслимыми техническими характеристиками и автоматические объекты типа буйков – квакеры и прочие. Что у них на уме, – этого никто не знает. Но учитывать приходится и эту силу. Один мой знакомый морской офицер дослуживал свою службу не на атомном подводном флоте, а в мореходном училище. Он по профессии штурман, и когда однажды в Средиземном море он стал за штурвал учебного парусника, то тут же стал бодро рапортовать о том, что он видит слева по борту и справа по борту: цель номер один приближается с такой-то стороны, цель номер два удаляется в таком-то направлении. Ему сказали: – Ты чего, больной, что ли? У нас – не цель. Это у вас там так было… Он не больной. Просто у него мышление специфическое – не парусное, а подводное. В сухопутной жизни атомные подводники (даже и бывшие) люди очень скрытные и скромные. Они себе на уме и жизненные поступки совершают сообразно своему подводному опыту.
|