А точнее – редактирую. Нахожу мелкие стилистические погрешности, пропущенные запятые и даже опечатки. Когда мне разрешат вбросить книгу в Интернет, там всего этого уже не будет – исправлю. Но, конечно, бумажная книга – это то, что ни с чем не сравнишь… Я вот перечитываю себя и всё думаю и думаю: а почему я писал именно так? И понимаю теперь вот что: книга написана в жанре учебника. Я постоянно объясняю читателю ход своих мыслей, сам же предлагаю ему разные решения и показываю, что в каждом случае именно такое моё решение является правильным, и принять нужно именно его, потому что именно оно разумно. Хотя иногда я выражаю и сомнения и предлагаю решение в двух вариантах: или – или. Но опять же: я всё аргументирую, даже и сомнения. И я теперь задаюсь вопросом: а зачем я писал в такой форме? Ну и писал бы в форме утверждения: примите к сведению, что это вот так, мол, и так. Я вам приказываю: думайте только так! И я понимаю, почему я писал в такой форме. Мне хотелось, чтобы моему примеру кто-то последовал и сделал что-нибудь подобное ещё. Между тем, в индоевропеистике после моей книги можно делать только мелкие уточнения и не более того. Всё самое главное я уже высказал. Но есть ведь и другие языковые семейства, в которых можно было бы провести такую же работу. Самый первый кандидат на такое исследование – это семитохамитское языковое семейство. Если семиты и хамиты выбьют из головы дурь, что они родственны индоевропейцам или что от их языка произошли все языки мира, то тогда можно было бы что-то сделать. Но тут вопрос: а кто будет делать? Семитохамиты – это, грубо говоря, арабы, евреи и эфиопы. Арабы точно, что не будут двигать никакую науку. Эфиопы – тоже. Остаются евреи. Они умный народ, но и они не будут ничего делать. И главная тому причина не отсутствие творческих способностей (хотя у них по этой части не всё благополучно), а мифологическое мышление, смешанное с торгашеским. Делать нужно только то, что выгодно, а если ты что-то делаешь, то ты должен предвидеть последствия итого, что делаешь – это их рассуждение, они же умные. Так вот, в работе по восстановления семитохамитского языка на таком же уровне глубины, как это сделал Андреев с индоевропейскими языками – это то самое, в чём они самым решительным образом не заинтересованы. Они настроены только на одно: на создание образов и мифов, а не на поиск истины. И всё это – с целью извлечения прибыли и более успешного выживания. Никак иначе они мыслить не могут. И это их дело. И пусть себе – мне-то что? Меня сейчас волнует только одно: повторять с другими языковыми семействами то, что сделал Андреев или то, что сделал я, – не будет никто и никогда. Ни через сто лет, ни через тысячу. Это не нужно людям до такой степени, что это даже страшно себе представить. Даже умнейшие евреи ничего не будут делать, а уж про дравидов, картвелов, малайско-полинезийских товарищей или кавказских – я вообще молчу. И это должно быть коллективное творчество. А не подвиг одиночек. Допустим, группа кавказских лингвистов должна собраться воедино и лет за тридцать выдать такое исследование. И это должны быть в подавляющем большинстве именно кавказцы, а не люди со стороны. Или сами кавказцы сделают это, или никто. И так во всех остальных случаях. Так вот: такого не будет никогда. Это я точно знаю, потому что постиг человеческую природу. Если и найдётся какой-нибудь гениальный дравид, который прочтёт меня или Андреева и попытается сделать что-нибудь подобное, то его не поддержат сами же дравиды. Равнодушием и безграмотностью. И получается, что книгу свою в такой форме я писал зря. Надо было описывать весь материал, которым я овладел, не в форме размышлений, к которым я приглашаю и читателя, а в форме приказа: мол, это так, примите к сведению, а кто не принял – катитесь к чёртовой матери. Если бы я написал свою книгу в такой форме, то у неё было бы не 720 страниц, а 100. Но я сделал так, как я сделал, и это факт, и переделывать ничего не собираюсь. Только исправлю мелкие ошибки. И что же – я зря написал книгу в такой форме? Думаю, нет. Тот, кто сумеет прочесть и понять её полностью, тот после этого войдёт в такой новый мир, о каком он прежде даже и не подозревал. И тот научится мыслить совершенно по-новому. Таких людей будет всего несколько человечков. Ну и хватит. А зачем много? Мычащие многомиллионные стада интеллектуалов, которые всё знают и всё понимают и так уже заполонили весь мир… Именно они меня поднимали, поднимают и будут поднимать на смех – не так думаю, не так понимаю, не разбираюсь в политике, ничего не смыслю в лингвистике. Всякого, кто прочтёт мою книгу полностью и поймёт её до дна, ждёт именно такое отношение от мычащих стад. Но это то, к чему нужно приготовиться.
|