Современное значение русского существительного БУ́СЫ: известное женское украшение, надеваемое на шею и состоящее из мелких однородных предметов – иногда дорогих (драгоценные камни, драгоценные металлы), иногда дешёвых (яркие ягоды, деревянные предметы и т.д.). Ни в каком славянском языке мы не наблюдаем подобного слова, но это вовсе не означает, что слово БУСЫ не есть исконно славянское и исконно индоевропейское. Известны случаи, когда то или иное слово сохраняется лишь в одном-единственном славянском языке. а всеми остальными утрачивается. В данном случае таким языком вполне может быть русский. И всё же это настораживает и заставляет искать происхождение этого слова где-то за пределами Славянского мира или Индоевропейского. Возможно, нас уводит в сторону то, как мы понимаем значение этого слова: мелкие однородные предметы, нанизанные на ниточку. А что, если источником русского слова БУСЫ были некие другие представления? Допустим такое: сцепленные между собою однородные предметы любого размера. Эти предметы могут быть крупными, могут быть не предназначенными для шеи, и они могут не являться украшением. Я обнаруживаю в русском языке два таких слова: Первое похожее слово: БУ́СА. Его значение Фасмер описывает так: примитивная лодка из двух долблёных стволов, скреплённых друг с другом. Слово устарелое и диалектное одновременно, но оно было в русском языке, и мы выделяем в этом случае полезную для нас идею сцепления однородных предметов. Второе похожее слово: БУС – мелкий продолжительный дождь. Это диалектное и, видимо, уже совсем забытое слово. У него есть (или теперь уже: были!) и такие диалектные значения: мучная пыль на мельнице. Здесь можно выделить две таких полезных идеи: мелкие однородные предметы – капли дождя, пылинки. А украшение БУСЫ – оно ведь тоже состоит из мелких однородных предметов! Оба слова, по мнению Фасмера, имеют не славянское происхождение, а какое-то другое: первое слово, якобы, скандинавского происхождения, а второе – то ли восточнофинского, то ли тюркского. Если Фасмер прав, то это означает, что в рамках этого словаря эти два слова не могут быть рассмотрены. Объектом этимологического исследования в моём словаре могут быть только русские слова славянского происхождения, и лишь изредка я делаю небольшие исключения для очень древних заимствований из других индоевропейских ветвей. Но Фасмер мог и ошибаться. Есть примеры, когда исконно славянские слова попадали в другие индоевропейские ветви, а затем возвращались ко всем славянам или только к русскому языку. И такие же точно примеры есть и со словами тюркского или финского происхождения: русское или славянское слово попало в эти языки, а потом вернулось обратно, пройдя определённую обработку. Вот это самое я и подозреваю в данном случае: есть признаки того, что это слово, как минимум, индоевропейского происхождения, а как максимум – ещё и славянского. Выдвигаю предположение об индоевропейском происхождении русского слова БУСЫ и реконструирую среднеиндоевропейскую конструкцию, которая могла предшествовать этому слову: BXw + XwS = округлые + соединённые. Теоретически точное среднеиндоевропейское звучание: bo-os. В дальнейшем могло быть boos > bos > bus – по италийсковенетским фонетическим законам. Если эта версия правильна, то это слово можно считать чисто славянским, ибо всё италийсковенетское приравнивается к исконно славянскому. Можно предположить ещё и такой вариант: BXw + WS = округлые + мелкие. Теоретически точное среднеиндоевропейское звучание: bo-us. Для славян действует такое правило: us > ux. Здесь это правило не соблюдено, и это может означать то, что это слово ушло из дославянского языка в некую другую языковую стихию ещё очень давно – когда это правило ещё не срабатывало. Ни на чём не настаиваю. В целом, все соображения по поводу русского существительного БУСЫ производят впечатление неуверенных предположений.
|