В последнее время мы с сыном любим смотреть видеозаписи с двумя гениальными певицами. Одна – латышка Элина Гáранжа, а другая кубанская казачка Анна Нетребко. Я их называю сынишке так: тётя Эля и тётя Аня. Он их очень любит обеих, и когда они поют, он слушает их как заворожённый.
Сегодня мы смотрели с ним вот эту запись:
http://www.youtube.com/watch?v=p_kaOYC_ ... FAmP2VSEw5Тётя Аня была просто в ударе и вытворяла на сцене всякие безумства: швыряла цветы в публику, как-то задевала музыкантов или людей из публики. Зал – чуть ли не рыдал от восторга.
А я смотрел-смотрел на это, а потом и подумал: «Что всё это означает? Ну, то, что она делает?... Зачем это всё?»
И вот что я понял: тётя Аня щеголяет перед зрителями не только своим невероятным артистизмом – это ладно! – она блещет своим умением с лёгкостью переходить из одного пространства в другое. Из художественного в реальное и обратно.
А человек так создан, что для него разница между этими пространствами – священна. И это у него выработалось задолго до возникновения театра и опер – много тысячелетий тому назад. Ритуалы у людей были всегда, и совершение ритуала всегда считалось священным действом и вызывало у людей трепет. Пока жрецы пели песни вокруг костра с жертвоприношением, попробовал бы кто-нибудь из зрителей нарушить ход ритуала, и что бы с ним после этого было? Да его бы убили на месте за святотатство! Или бы жрец вдруг захотел отвлечься от своего священнодействия и заняться бы чем-нибудь бытовым – поговорить с кем-нибудь из зрителей о погоде, например? Этот бы жрец лишился авторитета!
А театр и выступление певца на сцене (да ещё и гениального певца, а не простого!) – это ведь в чистом виде ритуал. Люди, сидящие в зрительном зале, остро ощущают, что они в одном мире, а то, что на сцене – это другой мир. Что происходит, когда кто-то посторонний выходит на сцену, на которой идёт спектакль? Всеобщий шок (вспомним Дубровку). А что происходит, когда актёр во время игры выходит в зрительный зал? То же самое – сильное впечатление, хотя многие теперь этим злоупотребляют.
Между тем, тётя Аня с лёгкостью проделывает такие штуки.
Хорошо это или плохо?
Я думаю, это плохо. Это отвлекает зрителей от исполнения. Люди начинают удивляться или даже восхищаться такому переходу. В случае с тётей Аней – у зрителей это вызывает полнейший восторг и умиление…
Между прочим, тётя Эля таких вещей, как я понял, никогда не делает, а она по гениальности не уступает тёте Ане. А я со своим маленьким сынишкой очень любим слушать ещё одну тётю Аню по фамилии Герман. Так вот, и та тоже такими штуками не стала бы злоупотреблять…
Итак, есть художественное пространство и реальное. И при большом желании можно совершать прогулки из одного в другое…
Но в чём смысл таких переходов? Ведь ничто не бывает просто так!
Можно сказать: да ни в чём! Тёте Ане захотелось порезвиться, вот она и скидывает с себя туфли на сцене и танцует босиком, а потом ещё и обнимая первого скрипача, продолжает петь, время от времени хохоча – не по тексту арии, а просто потому что ей весело.
Никакого особого смысла в этом нет!
Как бы не так! Смысл есть и глубочайший.
Артист, который с лёгкостью вытворяет такие вещи, словно бы похваляется своею божественностью. Он словно бы говорит: «Смотрите! Я как бог умею переходить из одного пространства в другое. Мне это подвластно, а вам?»
Вот отсюда именно и проистекает восторг публики! Люди видят как нечто божественное нисходит до них. Представим себе, что мы пришли в церковь, молимся иконе, а тот кто на ней изображён вдруг возьми да и выйди из своего пространства – прямо к нам.
Здесь – точно так же. И артистов, и театр мы ведь всегда обожествляем.
И это – от гордыни. Редко кому удаётся уйти в потусторонний мир, а потом вернуться назад да ещё и рассказать о том, что он там увидел. Одиссею это удалось, так ведь и поэма «Одиссея» входит в список величайших произведений мировой литературы, где всего-то два номера – «Илиада», да та же «Одиссея». Такой переход – это совершенно невероятно! А здесь тётя взяла да и прогулялась с лёгкостью туда и сюда, всем своим видом показывая: смотрите, мол, я богиня, и мне это подвластно!
Вообще-то, я обожаю Нетребку, но считаю, что такими вещами нельзя шутить. Эти фокусы не только убивают искусство, но ещё и поднимают человека в собственных глазах слишком высоко. Недопустимо высоко. Ведь на такой высоте может и голова закружиться.