Слова Суслова, музыка Портнова.
Вообще-то, эту песню принято петь в сокращённом виде – начиная с 4-го куплета (Нас извлекут…), но и в полном виде она тоже встречается.
Для начала приведу два отзыва об этой песне, которые я нашёл в Интернете – первый на болгарском языке, второй – на украинском:
Изключителна песен. Ако човек не се разплаче на нея, значи няма сърце. Слава России! Привет из Болгарии.
За душу бере. Я знаю, чоловiки не плачуть, але ця пiсня… вона… слiв нема. Аплодую стоячи! Привiт з Украïни.
Теперь привожу полный текст песни:
На поле танки грохотали, Солдаты шли в последний бой, А молодого командира Несли с пробитой головой. А молодого командира Несли с пробитой головой. По танку вдарила болванка, Прощай, родимый экипаж. Четыре трупа возле танка Дополнят утренний пейзаж. Четыре трупа возле танка Дополнят утренний пейзаж. Машина пламенем объята, Вот-вот рванёт боекомплект А жить так хочется, ребята. И вылезать уж мочи нет. А жить так хочется, ребята. И вылезать уж мочи нет. Нас извлекут из-под обломков, Поднимут на руки каркас, И залпы башенных орудий В последний путь проводят нас. И залпы башенных орудий В последний путь проводят нас. И полетят тут телеграммы Родных и близких известить, Что сын ваш больше не вернётся И не приедет погостить. Что сын ваш больше не вернётся И не приедет погостить. В углу заплачет мать старушка, Смахнёт слезу старик отец. И молодая не узнает, Какой у парня был конец. И молодая не узнает, Какой у парня был конец. И будет карточка пылиться На полке пожелтевших книг. В военной форме, при погонах, И ей он больше не жених. В военной форме, при погонах, И ей он больше не жених.
У меня «няма сърце» – не нравится мне эта песня. Очень сильно не нравится!
В повести Льва Толстого «Казаки» описывается сцена, когда казаки медленно и осторожно подступались к чеченцам, которые засели в какой-то ложбинке, не имели возможности отступить и потому приготовились к смерти. Чеченцы связались ремнями, чтобы оставаться всем вместе и чтобы никто не вздумал выскакивать, и запели специально предусмотренную у них на этот случай песню. Предсмертную. Казаки, толкая перед собою воз с соломою, подобрались к чеченцам и, внезапно вырвавшись из передвижного укрытия, кинулись на них и всех их поубивали к чёртовой матери и без малейшей толерантности. Так вот, я похвалю чеченцев. Их песня носила ритуальный характер: там ритмично повторялись одни и те же слова, и чеченцы с помощью этих повторов входили в транс, так им было легче умирать. Это была полезная для них песня! Нужная! А что представляет собою та русская песня, текст которой я сейчас привёл? Это тоже предсмертная песня. Но она не убаюкивает перед неизбежною смертью, не обезболивает, а делает принятие смерти ещё больнее. А кроме того: она настраивает на смерть, как бы говоря: иди в бой, не думай о победе над врагом, а думай только о том, что ты сейчас умрёшь… Я ничего не знаю об авторах этой песни – какой они национальности и из каких соображений её сочиняли. Но допускаю так: это были хорошие русские люди, а сочинили они песню от чистого сердца. Ну, может быть, впали в излишний пессимизм по случаю войны, но ничего плохого они не хотели… Я удивляюсь: в Советском Союзе всегда действовала жестокая цензура, которая запрещала произведения литературы по самому ничтожному поводу. А эту песню почему-то не запретили. Почему?! На войне такая песня убивала боевой дух, а после войны угнетала людей страшными воспоминаниями. Достаточно было просто запретить её звучание со сцены, с экрана и по радио; достаточно было запретить печатание её текста – и она бы не получила массовой известности… Но этого почему-то не сделали! Почему? Да потому, что это было кому нужно! Вспомним песню «Течёт Волга». Фильм, откуда она прозвучала впервые, просто запретили. Там прославлялась любовь к России без малейшего намёка на идеологию. А точнее – в отрыве от идеологии. Песню в исполнении Трошина – тоже запретили, но не совсем, а ввели эту песню в обиход в исполнении Зыкиной, которая её пела совершенно по-другому и вкладывала в своё пение совершенно другой смысл. Трошин своим исполнением призывал любить Волгу как-то по-домашнему. Она у него была чем-то душевным, родственным, близким. А у Зыкиной – Волга была величественным явлением, чем-то государственным, официальным и грандиозным. Этим изменением акцентов цензура многое заменила по своему вкусу: талантливо пела Зыкина, но до Трошина ей было очень далеко. В песне «На поле танки грохотали…» фактически воспевается интимная любовь к смерти. Такие песни не имеют права на существование – они убивают любовь к жизни и победе! А есть ли у нас песни, зовущие к победам? Да сколько угодно, и не перечислишь даже! Но они все обладали одним удивительным свойством: они звали к победе под красным знаменем или во имя коммунизма. Вспомним слова:
Готовься к великой цели, А слава тебя найдёт…
Ведь это же имелась в виду мировая революция! В общем, как ни крути, ни верти, а нужны новые героические песни. Их должны сочинить русские авторы, и они должны быть посвящены русскому народу. Это должны быть оптимистические песни, а не предсмертные. Интимная составляющая пусть в них тоже будет, но пусть вся эта интимность будет обращена только к жизни и к победе, а не к смерти и не к поражению.
|