Была ли у него какая-то тайна? Да, была, и я немножко заглянул в неё. Впрочем, пусть это всё во мне и останется… Удивительным образом я с ним так и не встретился лично – хотя всё шло к тому, и раза два или три мы были совсем рядом друг от друга. Переписывались и перезванивались – вот это и всё. Общее впечатление о нём – очень хорошее. Я совершенно не имею в виду его ролей в кинофильмах. Кстати, «Мертвый сезон» оставил меня совершенно равнодушным. А «Никто не хотел умирать» и некоторые другие – это да… Но я сейчас не об этом. Лично меня волнует сейчас только одна-единственная тема под названием «Я и он». Мы должны были непременно встретиться – у нас ведь было столько общего! Но какое-то препятствие всё же существовало, и это не его гигантская величина и не мои ничтожно малые общественные размеры, а что-то совсем другое – намного более высокое. Должно быть, высшие Силы так распорядились, а им виднее… И всё же я считаю, что это просто несправедливо, что мы так и не сошлись… Ему очень понравился мой киносценарий «Гауптвахта». Когда он его прочёл, он написал мне поначалу письмо, что так взволнован, что просто места себе не находит. Сказал, что немного соберётся с мыслями и потом напишет мне подробно, что он об этом тексте думает. И потом уже у нас была переписка, и телефонные звонки, но сценарий он тогда так и не смог пробить, хотя и пытался. Это и понятно: сценарий тогда воспринимался как антисоветский. А потом я переделал киносценарий в повесть с этим же самым названием – «Гауптвахта». Желающие могут прочесть этот текст на Либрусеке или на Флибусте. Но предупреждаю: в Интернете есть ложные тексты – специально грубо искажённые моими недоброжелателями. Но я опять отвлёкся. Чем привлёк его мой сюжет? Там описывается один нехороший советский солдат (это я), который получает 10 суток гауптвахты от командира полка, и эти 10 суток солдат там отбывает. И даже больше. И там эти сутки и описываются – день за днём. Вот и всё. Вся штука в том, что поступки и мысли этого солдата, его взгляд на окружающий мир – чем-то сильно задели Баниониса. Главное для меня в этом моём жизненном эпизоде было то, что я получил от Баниониса необыкновенно важные наставления и ценные советы, которые повлияли на всю мою жизнь! А было так: я отправил свой сценарий сразу двум человекам – знаменитому московскому литературоведу Альберту Викторовичу Карельскому (ныне покойному), с которым я был лично знаком, бывал у него в гостях и вообще пребывал с ним в весьма дружеских отношениях. И Банионису, который до этого даже не знал о моём существовании. И мне пришли два письма в ответ: сегодня от Карельского, а на завтра от Баниониса. Карельский, с которым я был так дружен, изничтожил меня за этот сценарий, и после этого резко прекратил со мною отношения. Он на меня просто обиделся, усмотрев в этом сценарии какое-то оскорбление лично в его адрес, хотя там ничего похожего на него или на его сферу деятельности не было. А Банионис написал, что он в полном восторге. Тайну Карельского и его реакции я ещё тогда же понял, но она не интересна. А вот реакция Баниониса – для меня дорогого стоит… Я тогда же провёл один эксперимент: показал небольшими фрагментами тексты обоих писем одному знаменитому психологу. По самим отрывкам ничего нельзя было понять, и авторов писем я тоже не назвал. Просто сказал, что оба письма адресованы мне. И я спросил тогда Знаменитого Психолога: что он думает об этих людях, глядя на их почерк. Он посмотрел на тексты не больше одной минуты и ответил: – Ничего особенного не думаю. Просто вот этот человек ненавидит вас, а этот относится очень хорошо. Я ему так и не сказал, что этот первый – был Карельский, знаменитый профессор из МГУ и т.д., а второй – Банионис. Время шло-шло, и вот я уже выяснил для себя, что в литовцах я разочаровался. Никогда не поверю ни единому литовцу, и своим потомкам буду завещать, чтобы держались от них подальше, но Баниониса я и по сей день считаю светлым исключением.
|