ТЫСЯЧА (числительное) Современное значение русского слова ТЫ́СЯЧА: десять сотен или сто десятков. В древнерусском языке: ТЫСЯЧА. В старославянском: ТЫСѦЩА, ТЫСѪЩА, а также – ТЫСѦЩИ, ТЫСѪЩИ. В белорусском: ТЫ́СЯЧА; в малороссийском: ТИ́СЯЧА; в болгарском: ТИ́СЕЩА; в сербском: ТИСУЋА; в словенском: TISOČA; в чешском и в словацком: TISÍC; в польском: TYSIĄC; в верхнелужицком: TYSAC. В древнепрусском: TŪSIMTONS. В литовском: TŪKSTANTIS; в латышском: TŪKSTOTIS. В шведском и в норвежском: TUSEN. В немецком: TAUSEND; в английском: THOUSAND; в голландском: DUIZENDEN; в языке африкаанс: DUISEND; в исландском: ÞÚSUND; в датском: TUSINDE. Старославянских форм – фактически две, а восточнославянская – одна-единственная. Всё вместе взятое убеждает нас в том, что в предславянскую эпоху изучаемое числительное существовало в двух вариантах, которые произносились так: tūsentjā и tūsontjā. И эти две формы и есть то самое, из чего следует исходить при проведении этимологического исследования. Всеми остальными славянскими формами следует пренебречь. Формы tūsentjā и tūsontjā – это фактически совершенно одно и то же, и их незначительным различием также можно пренебречь. Между тем, даже поверхностного взгляда на эту двуединую форму tūsentjā/tūsontjā достаточно, чтобы понять, что она не может быть сведена к одной-единственной протославянской конструкции биконсонантных корней. Совершенно очевидно, что конструкций было не менее двух (скорее всего, больше!), изначально они были разными и имели различные, хотя и сходные, значения, но позже наложились друг на друга в процессе контаминации. Первая протославянская конструкция биконсонантных корней: (1) TXw + WG + KjM = настолько + много + страшно (представить). Звучание в Среднеиндоевропейскую эпоху: to-ug-k’em. В дальнейшем: tougk’em > touk’k’em > toūk’em – после чего начинает срабатывать механизм сатэмизации, когда k’ > s. Кроме того, уже в Сатэмную эпоху происходит другой строго закономерный процесс: oū > ū. Таким образом: toūk’em > toūsem > tūsem или tūsom – в зависимости от интонации, что и объясняет разницу между формами tūsentjā и tūsontjā. И, тем не менее, остаётся некая недосказанность: непонятно, откуда у праславянских форм tūsem и tūsom взялось добавление tjā? Первоначальное значение: некое ужасающе огромное число. Ни из чего не следует, что это десять сотен или сотня десятков. Вторая протославянская конструкция биконсонантных корней – это попытка объяснить контаминационный процесс, при котором двуединая форма tūsem/tūsom получила добавление tjā: (2) TXj + KjN + TJ = о многих + сложенных вместе ладонях + помним. Толкование несколько иное, но в точности с тем же самым смыслом (скорее – пересказ другими словами): … = о многих + десятках + помним. На простославянском или среднеиндоевропейском этапе (что в данном случае – одно и то же) эта конструкция произносилась так: te-k’en-tje. Позже, в процессе сатэмизации: k’en > sen либо k’en > son, что также может объяснять разницу между формами tūsentjā и tūsontjā. Объяснение по поводу появления в более поздние времена признаков грамматического женского рода: tje > tjā > čā > -ЧА – для восточных славян. И этот же самый эпизод tje > tjā закономерно привёл к слогу -ЩА в старославянском языке. Первоначальное значение конструкции: я протягиваю в сторону собеседника ладони своих обеих рук, сложенные вместе, словно бы это двустворчатая раковина (KjN), и говорю, что эти десять пальцев нужно повторить очень много раз (TXj), настолько много, что этого и не покажешь руками, а можно только представить мысленно (TJ). Пересказать это же современным языком можно так: держи в уме многочисленные десятки, чтобы потом осмыслить, что такое тысяча (или какое-то другое очень большое число, измеряемое десятками – например, миллион. Контаминация: tūsem (tūsom) + tesentjā (tesontjā) = tūsentjā (tūsontjā). Оставляя в силе всё сказанное выше, выдвигаю предположение – довольно-таки уверенное! – ещё об одном древнем слове, которое могло повлиять на формирование двуединой праславянской формы tūsentjā/tūsontjā. (3) KS + NT + JX = (торжественное) построение воинов + при погребении + священном. Звучание в Среднеиндоевропейскую эпоху: kse-nt-ja. Первоначальное значение: ритуал торжественного погребения авторитетного соплеменника – вождя или жреца. Попытка воспроизвести среднеиндоевропейскую конструкцию биконсонантных корней для литовского слова TŪKSTANTIS (а также и для латышского слова TŪKSTOTIS) приводит к такому примерно результату: TXw + WG + ST = таким + многочисленным + ставшее. Звучание в Среднеиндоевропейскую эпоху: to-ug-ste. Если допустить, что у протолитовцев было именно так, то можно задаться вопросом: каким образом tougste > tūkst-? Ведь это только в праславянской предыстории слова ТЫСЯЧА появление долгого [ū] было вызвано праславянскими фонетическими законами. А по каким законам получилось бы ou > ū у пралеттолитовцев? Закономерным образом этот звук мог бы возникнуть у предков литовцев и латышей при столкновении биконсонантных корней TW + WG или при TW + WK, а у предков древних пруссов это могло бы быть сочетание TW + WS, но ведь это всё комбинации, совершенно лишённые смысла! Гораздо легче предположить, что летто-литовцы совершили в своё время акт заимствования у праславян, но при этом заимствовании подвергали взятое слово собственной переработке, подгоняя его под свои языки. То же самое касается и всех германских слов, перечисленных выше: это явное заимствование у праславян! И даже можно уточнить, когда именно оно произошло: это случилось на том этапе праславянской языковой истории, когда уже свершилось вхождение предков славян в Сатэмную эпоху. Допускаю (хотя и не вполне уверен в этом), что шведское и норвежское слово TUSEN имеет несколько иную предысторию, нежели остальные германские числительные с этим же значением, но и это слово – в любом случае! – имеет праславянское происхождение!
|