Ужасающе трудный случай! Бился над ним очень долго.
Современное значение русского слова ОДИ́Н: слово, служащее для обозначения наименьшего натурального числа из всех возможных. Другое толкование: наименьшее натуральное число в составе счётных слов первого десятка. По существующим представлениям, слово относится к разряду числительных. В древнерусском языке: ОДИНЪ – произносилось в три слога. В старославянском: ѤДИНЪ, ѤДЬНЪ – в три слога каждое из слов. В белорусском языке: АДЗÍН; в малороссийском: ОДИ́Н; в болгарском: ЕДИ́Н [эд’и́н]; в сербском: JЕДАН; в словенском: EN; в чешском и в словацком: JEDEN; в польском: JEDEN; в верхнелужицком: JEDYN; в нижнелужицком: JADYN. Обращают на себя внимание серьёзные расхождения между славянскими формами. Там, где у южных и западных славян в начале слова e- > je-, там у восточных славян e- > o-, и это как раз в рамках правил. Но совершенно непонятна предыстория второго слога у западных славян, да и у остальных славян – тоже. Например, в русском языке – это единственный случай, когда гласный [и] оказывается беглым: ОДИН – ОДНА, ОДНИ, ОДНОГО. Это означает, что когда-то было чередование гласных – долгого [ī] и краткого [ĭ], но – по каким причинам такое могло случиться? Предполагаю былое наличие двух совершенно разных среднеиндоевропейских конструкций биконсонантных корней, которые в дальнейшем, уже став позднеиндоевропейскими корнями, наложились друг на друга в процессе переосмыслений и контаминации. Первая конструкция: (1) XjDh + XwJ + NXw = в ряде пальцев + один + для нас (нужный нам для счёта). Звучание в Среднеиндоевропейскую эпоху: edh-oi-no. Далее: edhoino > edhin-. Следует различать два разных фонологических правила: с одной стороны – редкий процесс oi > ī; с другой стороны – более частый процесс oj > ē. Кроме того, при переходе в восточнославянское состояние действовало такое правило для звука [e] в начале слова: e- > o- – для восточных славян; для остальных славян: e- > je-; для болгарского языка: e- > je- > e- – как результат деградации языка, подпавшего под сильнейшие влияния неславянских языков. Первоначальное значение: из ряда выставленных передо мною пяти или десяти пальцев, я объясняя свою мысль окружающим, выделяю движениями только один палец, чтобы выразить нужную нам идею единственности. Поскольку эта мысль высказывается в беседе, то отсюда и возникает представление о полезности для нас (NXw). Правильность данной конструкции не вызывает сомнений, ибо она подтверждается предысториями других русских числительных, которые возникали на Среднеиндоевропейском этапе в ходе примерно таких же рассуждений. Вторая конструкция: (2) XjD + JW + JN = забираю с собою + согласно уговору + женщину (которая досталась мне при обмене или при дележе пленных женщин). Звучание в Среднеиндоевропейскую эпоху: ed-ju-in. В дальнейшем: edjuin > ĕdjūĭn. При переходе в славянское состояние: – у южных и у восточных славян получались небольшие колебания: jūĭ > jыи > [и] или [ь]; – у чехов, словаков и поляков было всё то же самое, но затем возникло непонимание того, как может существовать беглый гласный не такой, как все остальные; поэтому, по аналогии с другими беглыми гласными, возникает звук [e] во втором слоге; – у лужичан – jūĭ > jыи > [ы] или [ъ] (второй гласный является беглым в современных лужицких словах JEDYN и JADYN). Первоначальное значение: заявление мужчины о том, что он, согласно существующим представлениям о справедливости, берёт с собою только одну из захваченных в плен женщин. Смысловой упор делался на то, что пленная женщина считалась дорогою добычею, а чья-то претензия на то, чтобы взять себе двух или более женщин, означала бы, что другим участникам успешного набега не хватит женщин. Общий вывод. Следует принять к сведению обе конструкции. С самого начала никому не приходило в голову путать их или даже как-то сравнивать, но дальнейшие фонетические процессы привели к тому, что стало возникать паронимическое сближение, которое затем перешло в контаминацию, ибо паронимы считались нежелательным языковым явлением, а омонимия и вовсе – всегда пребывала под запретом.
|